Для Жопа Платона, которая хотела: нарисуешь мне Даблдора и Гриндевальда молодыми и красивыми? ну какую-нить милую бытовушку)) книжки там вместе читают, магией занимаются, готовят завтрак...
короче, не бейте сильно
Альбус и Геллерт, по крайней мере молодые) читают книги, в библиотеке, обмениваются идеями)
и доп.материалы прилагаются
они же лет через -цать. как вариант, в год того самого поединка. просто скетчики.
и краткое изложение
леденящая кровь история
Дамблдоры никогда не были особенно богатой или влиятельной семьей. Альбус не мог похвастаться особенными достижениями своих предков, он и знал-то хорошо если четыре поколения своего рода - и то понаслышке, по обрывочным рассказам родителей. Возможно, отец просто не успел всего рассказать, он слишком рано покинул семью... а Кендра Дамблдор после его смерти замкнулась, словно оканемела душой. В зале славы Хогвартца, на кубках Школы, грамотах, призах - нигде ни разу не попалась на глаза юному Альбусу его фамилия. Целеустремленный, умный и далеко не простой мальчик вскоре смог исправить это досадное для него упущение. Не сказать, что легко было получать награды за выдающиеся успехи в учебе, или что кубок Школы сам приплыл ему в руки. Альбус много работал над собой, проводил массу времени в занятиях и за книгами - в ущерб общению со сверстниками. Но много общался с учителями. Высокий, худенький, бледный, внимательный и скромный юноша - и при этом предупредительный, с живым умом, внимательный слушатель, с сияющими энтузиазмом яркими голубыми глазами... Приятный во всех отношениях молодой человек. А трагедия в семье только добавляла ему очков, ему сочувствовали, старались лишний раз защитить от неприятностей. Милый скромный юноша все это вполне понимал и пользовался по мере надобности своими неофициальными преимуществами.
Награды, научная деятельность и широкая переписка тешили самолюбие, но со сверстниками общение не очень ладилось. Вернее, к нему-то люди стремились, ловили его слова как из самого источника мудрости, следовали за ним и его советам. Но так, чтобы общение равного с равным - такого не было. Впрочем, Альбус не понимал, чего конкретно ему не хватает до того самого лета. Для него всегда лето было роковым временем года, чаще в самом плохом из возможных смыслов. Летом родилась Ариана, другим летом на нее напали маглы, и тем же самым - отца Альбуса забрали в Азкабан. Что и говорить, очередные летние каникулы никогда не радовали Альбуса. И дома ведь все та же тюрьма одной заключенной. Аберфорт как-то сказал, что он надеется, что Ариана не чувствует себя в тюрьме, но чувствует себя дома. Альбус же сомневался. Впрочем, по безмятежно-грустному лицу сестры невозможно было понять, что она думает, будто душа ее уже давно блуждала где-то далеко. Кендра сохраняла всегдашне строгое выражение лица и лишь иногда, у постели уже спящей дочери она позволяла себе немного поплакать (Альбус как-то это видел украдкой, и еще пару раз слышал). Зато Аберфорт всегда открыто заявлял о своих эмоциях и мыслях, особенно часто - на повышенных тонах Альбусу в лицо. Впрочем, возможно, младший брат и не умел по другому. Точно также, как Альбусу было смерти подобно раскрыться перед кем-то.
И тут яркой жар-птицей, огненным фениксом в его жизни появился Геллерт.
Геллерт был особенным во всем. Иностранец, он, тем не менее хорошо говорил по-английски и в первый же вечер пребывания в Годриковой Лощине смог очаровать всех, с кем его познакомила ошалевшая от такого огня рядом Батильда. Уже позже, анализируя прошедший день Альбус со смутным удивлением понял, что тоже очарован, без помощи магии или зелий, а просто чистым обаянием. Не так уж часто такое случалось. А потом Геллерт оказался еще и первым сверстником Альбуса, способным охватить умом те же горизонты, что и он, понять и принять те мысли, какими раньше Альбус вообще ни с кем не делился. Приятное удивление, умственное и эмоциональное блаженствование постепенно перешло в чувство немного удивленного счастья. Двое юношей быстро сблизились, сошлись и позабыли об остальном мире. Альбус начисто позабыл об Ариане, чего ему так и не простил ни Аберфорт, ни он сам.
Геллерт был вспыльчивым, порывистым, властным, энергичным. Мерлин знает, сколько энергии скрывалось за как-то даже и элегичной внешностью этого юноши, по виду - хрупкого и трепетного. И какие замыслы скрывались под этими светлыми кудрями, какие эмоции бурлили за светло-голубыми глазами. Альбусу случалось видеть его вспышки: только что спокойный и расслабленный, с полузакрытыми веками, а в следующее мгновение Гелл уже скалится обидчику в лицо и резкими движениями палочкой бросается заклинаниями и оскорблениями. Альбуса то пугала, то восхищала такая вспыльчивость - будто хищный зверь, но умнее столь многих людей. Альбус же был спокойнее, выдержаннее, он часто успокаивал Гелла, остужал его темперамент.
Геллерт любил роскошные, дорогие вещи. Не сказать, чтобы Дамблдоры бедствовали, но до встречи с Гриндевальдом Альбус не вкладывал особого значения в то, как он одет. А потом... Камзолы, рубашки, вышивки, броши, аппликации, игра с цветом и фактурой ткани. Умение одеждой сказать больше, чем принято говорить вслух. Заявить о себе. Как и многое другое, этот опыт и привитая ему привычка заметно одеваться осталась с Альбусом на всю жизнь.
Конечно, самым страшным и знаковым итогом пребывания Геллерта Гриндевальда стала смерть Арианы. Альбус отказывался себе признаваться в этом, он загнал воспоминания в самую глубину души, но все трое знали, чье именно заклинание убило Ариану. В сорок пятом, в следующую их встречу Геллерт ни словом, ни намеком не напомнил о том, как они расстались - чего более всего опасался Альбус. Он не напомнил о времени, проведенном вместе, о трусости Альбуса, когда тот все откладывал финальный поединок. Геллерт не сказал ничего, что было удивительно при его остром, не знающем удержу языке (каким его помнил Дамблдор по тому лету). Будто в дуэльном клубе встретились. Хотя в жизни Альбуса не было ни одной дуэли, что далась бы ему столь же тяжело.
Уважаемый заказчик, простите за гигантскую задержку, пжлста