Третий пост. С цитатами Макса

[stuff-of-Johnny]

ага, скачала две книги и обе прочла. Хочу еще и буду)Немножко напоминает по некоторой парадоксальности высказываний и мыслей Терри Пратчетта...Мне нравится
Цитаты. я как хомяк или галка, тащу к себе все, что блестит или вкусное... столько хлама на ноуте..

Мое потрясение было так велико, что я просто не стал обращать на него
внимания

любить чужие места легко: у нас нет к ним никаких претензий, мы
принимаем их такими, какие они есть...



Но приходилось мне делать открытия и похуже. Я до сих пор не могу забыть высокую светловолосую девушку из ресторанчика "Красный Слон" -- хотел бы я знать, в каком городе, и в какой стране я нашел это замечательное местечко! Но безумная светловолосая барышня все испортила: мне пришлось выйти следом за ней в темноту переулка, такого узкого, что два человека не могут идти там рядом, только друг за другом, след в след... Кажется, мне пришлось убить эту девушку, потому что она была одержима мыслью о том, что человек, на которого она будет весь вечер задумчиво смотреть сквозь тонкое стекло стакана, сидя за маленьким одноместным столиком на втором этаже "Красного слона", когда-нибудь выйдет следом за ней и убьет ее в этом переулке, рано или поздно, и кровь будет отвратительно, неопрятно выглядеть на светло-зеленом ворсе ее джемпера... Впрочем, иногда мне кажется, что я остался сидеть на высоком жестком стуле, а это убийство ей просто приснилось, не знаю уж, как я забрел в ее кошмар, но так вполне могло быть. Во всяком случае, эта версия нравится мне гораздо больше.

Это же отлично, когда тебя не принимают всерьез: можно спокойно заниматься своимделом, никто и не подумает обратить на это внимания...

Думаю, что когда-нибудь судьба сведет нас снова. Тайные тропы всегда пересекаются в нескольких точках, если уж пересекаются...

Наверное, я действительно живу как во сне, и не очень-то соображаю, что происходит вокруг: мне и в голову не приходило, что когда я встаю ночью и иду на кухню, чтобы сделать себе бутерброд, в голове моей любимой женщины начинает работать калькулятор.

Я всегда был неисправимым идеалистом, удивительно еще, что я умудрялся прощать всему человечеству ежедневные походы в сортир, да и самому себе заодно... как про меня сказал)

Чем ниже уровень культурного развития народа, тем сильнее их приверженность традициям!

Жизнь становилась все более удивительной: леди Меламори крутила задницей перед белокурым результатом групповой медитации арварохских буривухов, я спешил на свидание собственной галлюцинации, мы все сошли с ума, один Мелифаро оставался нормальным человеком: он воевал, грустил, напивался и спал, как и положено настоящему мужчине...

и я вдруг понял, что это и есть смерть, которой я всегда так боялся. Но теперь мне совсем не было страшно, только невыразимо больно, словно меня пытались разорвать на миллионы мельчайших кусочков... Помню, что я вдруг возмутился: у меня были отличные планы на этот вечер, да и на завтрашний день, и на отдаленное будущее, если уж на то пошло! Я твердо знал, что не хочу умирать, мало того: я ни за что не стану умирать, чтобы там не думала на эту тему костлявая дурища со своей бутафорской косой!

- Бузить нужно на трезвую голову! -- Авторитетно заявил я. -Никто не может произвести больше шума, чем абсолютно трезвый человек, поставивший себе цель перевернуть мир.

- Ты очень долго спишь Макс! -- Одобрительно заметил Шурф. Это звучало так, словно он сам научил меня спать так долго и теперь был весьма доволен результатом.

- Почти полную луну. -- Смущенно признался я. -- Какая-то она сегодня не в меру зеленая, вам не кажется? И вообще, там происходит совершенно сумасшедшая летняя ночь. Это немудреное природное явление творит со мной Магистры знают что! Во мне просыпается не то буйнопомешанный поэт, не то какой-то мертворожденный бог, тоскующий о собственном несбывшемся могуществе... Ох, я такой смешной, правда?


Кофа говорил мне, что у него семейный бизнес. Никаких слуг. Жена орудует на кухне, сестры ей там помогают, дети мешают, а сам Мохи носится между обеденным залом и кухней и ворчит на клиентов, словом, все как положено...

"Мы, люди, удивительно хрупкие существа, но нас окружают чертовски живучие вещички! -- Ошеломленно подумал я. -- Здесь только что погиб один человек, чуть не погиб другой, а с их очками все в полном порядке!"

Это только со стороны кажется, что человеку должно быть приятно, когда за него кто-то переживает...

Макс, я уже не раз тебе говорил, что скорбное выражение лица не гармонирует с формой твоих ушных раковин!

любой настоящий поэт в глубине души мечтает собственноручно устроить какой-нибудь апокалипсис!

Я всегда подозревала, что рано или поздно ты попытаешься превратить мою спальню в филиал трактира, Макс. Так оно и вышло! Больше мне не будет тоскливо по ночам: меня будут ласково щекотать оставленные тобой крошки, так мило с твоей стороны!

- Цыц! -- Грозно сказал я. -- Я думать буду!
- Правда? А ты умеешь? -- Изумился Мелифаро
- Ага. Будешь много выступать, и тебя научу. -- Сурово пообещал я

Лучшее средство от депрессии: два взгляда на сэра Мелифаро перед едой, желательно запить чем-нибудь покрепче!

Знаешь, Макс, именно из всяких там гениев обычно получаются самые безжалостные тираны!

Сэр Джуффин Халли показался мне великолепным как никогда: он не слишком-то наряжался перед предстоящим визитом ко Двору, зато нацепил на себя новое выражение лица, грозное и величественное.

- Какой я молодец, что не позавтракал! -- С облегчением рассмеялся я.- Сэкономил кучу денег. Пустячок, а приятно!
- Молодец, что напомнил. Я вычту стоимость этого парадного обеда из твоего жалования. Просто из вредности. Будешь знать, как выпендриваться! -- Фыркнул сэр Джуфффин.

Наши коллеги дружно расхохотались. Больше всех веселился сэр Джуффин, он косился на меня, как сумасшедший художник на собственную картину, созданную в состоянии тяжелого наркотического бреда: не в силах понять, как ему такое удалось...


Он ел, он был занят делом, все остальное явно не имело никакого значения! Позже я понял,что эти ребята из Арвароха действительно умеют самозабвенно отдаваться всему, что они делают.

– В этом я не сомневаюсь, леди!
– Ты во всем сомневаешься, хитрец. И это неплохо…


– Помню, – буркнул я. – Но стараюсь об этом не задумываться.
– Ну и правильно. Успеешь еще задуматься, дурное дело нехитрое…


Пришелец сверкнул темными очами, поднял брови так высоко, что они спрятались под тюрбаном, театрально прикрыл руками лицо и взвыл: «Вижу тебя как наяву, о великолепный варвар, и боюсь, что твой облик будет теперь преследовать меня в страшных снах!» Затем совершил полный разворот на мохнатом ковре, словно это был лед, плюхнулся в кресло, застонавшее от такого обращения, и внезапно застыл, словно умер: даже дышать перестал и уставился на меня пронзительным изучающим взглядом, неожиданно серьезным и каким-то пустым, что совершенно не вязалось с давешней эскападой.


Когда знаешь, о чем поговорить с человеком, это – признак взаимной симпатии. Когда вам есть о чем вместе помолчать, это – начало настоящей дружбы.


– Напомните ему, что он – мой должник, – крикнул я вслед ускользающему шефу. – С него причитается телега гуманитарной помощи!
«Гуманитарная помощь» – это у вас холодные или горячие закуски? – озабоченно спросил сэр Джуффин.
– Это просто много еды в нужную минуту, – пояснил я.


– Странно… Наверное, у вас какие-то неправильные кошки!
– Это у вас неправильные кошки, – патриотично обиделся Джуффин. – А наши кошки – самые правильные кошки во Вселенной!


Фильм ужасов: «Макс – пожиратель подчиненных». Хорошо-то как!


Не прибедняйся, сэр Макс! Из тебя выйдет отличный тиран – из тех, кого с наслаждением убивают во время государственных переворотов.


Ну, послала бы леди меня подальше, что ли… Все стало бы ясно. Нет – значит нет, заинтересованные лица вешаются в сортирах, жизнь продолжается.


Откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – мое хобби. С утра до ночи откладывал бы не щадя живота.


Хвалить меня – очень правильная стратегия. Из добросовестно похваленного меня можно свить не одну сотню метров хороших, качественных веревок. Вещь, как известно, в хозяйстве необходимая.


И тут со мною начали твориться совсем уж странные вещи. Я ощутил, что снова начинаю «твердеть». Мне показалось, что я превратился в маленькое, очень твердое зеленое яблочко – из тех, что могут грызть только семилетние мальчишки, которые, как известно, грызут все, что попадает к ним в рот. Потом меня посетила и вовсе безумная мысль: я решил, что такой взрослый мужчина, как мой противник, ни за что не станет грызть маленькое твердое кислое яблочко, каковым я теперь являюсь. Это бредовое утверждение казалось мне тогда совершенно очевидным фактом, а потому не требовало доказательств и… окончательно вернуло мне уверенность в собственных силах. Честное слово, я напрочь забыл о своей человеческой природе и о свалившихся на меня человеческих же проблемах. Мы, кислые зеленые яблоки, живем своей непостижимой беззаботной жизнью…

Что может быть более продолжительным, чем смерть?

Стоит человеку решить, будто он пришел к согласию с самим собой и окружающим миром, как тут же лучшие друзья начинают делать все, чтобы лишить его этой сладостной иллюзии. Проверено на живом человеке. На мне то есть.


В дверях, ведущих на нашу половину, на меня налетел сэр Мелифаро. То, что он впопыхах отдавил мне ногу и пихнул локтем в бок, можно было не принимать во внимание. Но парень решил превратить это незначительное событие в настоящее шоу.Мелифаро отскочил от меня, как теннисный мячик. Изобразил на своем подвижном лице гипертрофированное выражение ужаса, грохнулсяна четвереньки и начал биться лбом о порог. В придачу ко всему он вопил так, что уши закладывало:
– Пощади меня, о грозный сэр Макс, изрыгающий смерть из недр огнедышащей пасти! Не отягощай мое существование своими жгучими слюнями, изобильно стекающими на несчастные головы твоих презренных врагов! Я недостоин такой величественной кончины!


Его круглые глаза были самым доброжелательным рентгеном, с каким мне доводилось встречаться.


Бойкая рыжеволосая леди в дорогом ярко-красном лоохи вертела в руках кружку с камрой, кокетливо поглядывая на голливудскую рожу Мелифаро. Мне показалось, что время легкомысленного флирта миновало для нее лет сто назад, но сама леди явно считала иначе.

Ну вас к Магистрам с вашими страшными тайнами! Жизнь и без них вполне прекрасна!

А у моей мамы свои представления о супружеском согласии: «Пусть все будет как ты захочешь, милый, сам же потом взвоешь!»

Как я вообще мог создать нечто, о чем представления не имею?
– Так оно обычно и бывает, – заметил Джуффин.

– Думаю, что даже несокрушимого сэра Лонли-Локли не миновала сия горькая чаша. Ну, положим, работа над отчетом, сваленная на него Джуффином, была Шурфу только в радость, поскольку потакала его низменным бюрократическим инстинктам. Но дома парня тоже поджидали какие-нибудь скопившиеся за год заботы, а ведь любому человеку нужно спать, даже Лонли-Локли!


Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать: исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это – величайшее из благ!


– Я же говорю, что ты переборщил с бальзамом, – дружелюбно подмигнул Мелифаро. – Удушье – первый признак отравления.
– Иди ты к Магистрам! Хотел бы я послушать, что ты запоешь, прошлявшись сутки в этом одеяле! – Я с отвращением кивнул на свою роскошную Мантию.
– Господин Итуло! На наших с вами глазах приоткрылась одна из страшных тайн Вселенной. Теперь мы точно знаем: Смерть потеет! Во всяком случае, иногда.

Он собрал нас всех и сказал: «Ребята! Если хотите остаться в живых, не позволяйте сэру Максу открывать консервы в вашем присутствии!» Мы очень испугались и долго плакали…

Так что вас пронесло, а я очень удивился. Лет пятьсот так не удивлялся! Чтобы отравитель забыл положить яд – ну, знаешь ли, это опровергает основные законы Вселенной!

И вообще, не надо тебе ни в чем разбираться. В таких делах люди просто спрашивают свое сердце.
– А у меня два сердца! – огрызнулась Меламори. – Одно храброе, а второе – мудрое. И они хотят совершенно разных вещей.

– Святые слова, умник! – согласился Кофа. – Но ты ведь не против?
– Я не против, если мне принесут пирожное! – заявила мудрая коррумпированная птица.

На обратной дороге снова посмотрел в зеркало. Наконец-то! Оттуда выглядывала моя старая добрая рожа. Я был готов заплакать от умиления: какой же я все-таки славный! Дело вкуса, конечно, но мне нравится!

Пушной зверь песец подкрался незаметно и теперь ласково терся о мои ноги. Мне это не нравилось.

Закончить дело всегда проще, чем начать, вы никогда об этом не задумывались, Макс?

Ну, давай, заканчивай: такая милая леди, с такой угрожающей щетиной, смотреть больно! Ты бы хоть брился иногда, сэр Макс!

В нашем кабинете царила настоящая идиллия: на рабочем столе, скрестив ноги, восседал Мелифаро, неподвижный, как статуя. «Так вот он какой, когда его никто не видит!» – весело подумал я.


Шурф, неужели и вы способны ошибаться?
– Иногда следует ошибиться для того, чтобы быть правильно понятым, – туманно объяснил Лонли-Локли и пошел умываться.


Я – это я, и каким словом меня ни назови, это ничего не изменит…


– Дорогой Бог! – торжественно сказал я. – Во-первых, ты все-таки есть. А во-вторых, ты – отличный парень… и мой лучший друг!


Надеюсь, тебя не очень шокировали все эти ругательства?
– Почему тебя это так беспокоит, Макс? – удивился Лонли-Локли. – Слова – это всего лишь слова.


Даже если бы ты сказал их пребывая в сознательном состоянии, я счел бы это происшествие скорее забавным, чем огорчительным.


Мог ли ты когда-нибудь подумать, что за сотворение мира с тобой расплатятся чашкой кофе?


«Зачем?» – неверная формулировка, если речь идет о создании нового мира… Все по-настоящему интересные вещи существуют по ту сторону причинно-следственных связей.

Надежда – глупое чувство, – покачал головой сэр Махи, – лучше ни на что не надейся, мой тебе совет!..


Побольше глупых мелких проблем, дорогуша, и ты, возможно, забудешь о своей единственной настоящей проблеме…»


у Наполеона спросили, в чем секрет его побед, а тот брякнул: «Главное – это ввязаться в заварушку, а там уж – по обстоятельствам!»


Черт, это дорогого стоит, если в каком-то из Миров есть место, где тебя любят как минимум пять человек!


Существуют вопросы, правильные ответы на которые предполагают уклонение от каких бы то ни было ответов вообще.


Знаешь, Макс, он ведь очень чувствительный парень, в глубине души.
- Ага... Небось руки в кровь сотрешь, пока докопаешься до "глубины его души"!


Что,ребята, челобитную принесли? Вам к сэру Максу. Дайте ему хорошую взятку, и он плюнет в вашего шефа прямо за праздничным столом.
-- Размечтались! -- Проворчал я. -- Я неподкупен, как...
-- Как кто? -- С интересом спросил Мелифаро.
-- Не знаю. Думаю, я вообще один такой во Вселенной!
-- Все в порядке, ребята! -- С облегчением вздохнула моя "дневная половина". -- Он его бесплатно укокошит!


Вчера я снова отказался на ней жениться, она утверждает, что этот отказ был юбилейным,шестидесятым. Атили -- славная женщина, и даже более того, но я ненавижу подобные церемонии! И почему некоторым людям кажется, что такие глупости способствуют прочности чувств?!

Нужно быть великодушнее к людям, сэр Андэ! Все мы, в сущности, такие хрупкие конструкции...

Самый верный способ убить беднягу Мелифаро -- это заставить его ждать дольше одной минуты...

– Из тебя выйдет отличный варвар, Макс, я не сомневаюсь!
– Меня это не смущает! – с набитым ртом заявил я. – Видите ли, Джуффин, я с рождения абсолютно уверен, что совершенно замечателен сам по себе и никакая дурная репутация мне не повредит! То есть я слишком самовлюблен, чтобы утруждать себя попытками самоутвердиться, если вы понимаете, что я имею в виду…

Надо полагать, мои душевные движения были для него чем-то вроде заголовков на первой полосе газеты: редкостная чушь, зато написана огромными буквами, даже очков надевать не надо.

Два следующих дня прошли в приятнейших хлопотах: днем я читал старые подшивки газет –«Королевского голоса» и «Суеты Ехо». Сэр Джуффин нескромно пометил все восторженные публикации, связанные с деятельностью его конторы.