а еще - пополню свое собрание цитат. Но здесь будут только те, что с Этерны.
море,мореее....
Сам достославный Жаймиоль, узнав, кто почтит его кров, четырежды и один раз воздел руки к небесам и встал к жаровням...
всемогущие мурашки!
Быть первым бойном, Дикон, опасно. Оружие развращает, людям нравится побеждать, а твоя победа – это чужое унижение и чужая кровь.
сверкнул зубами Алва, усаживаясь между кансилльером и Ги Ариго. Рокэ был верен себе – эти двое его ненавидели более других. Впрочем, кардинала Сильвестра они ненавидели сильнее. Красавец-маршал их всего лишь оскорблял, кардинал ими правил.
– Пусть твоя дорога приведет тебя в счастье, – очень серьезно добавила гоганни.
В счастье? Это вряд ли... Победа – это может быть, успех, чужая зависть, чистая совесть, богатство, почести, это все достижимо, но счастье?! Иноходец залпом выпил вино и грохнул бокал о стену.
– Так и будет, Мэллит! Так и будет!
ну вот после этого, разве Робер не няшка?? Да он один из лучших просто...
Так вот, дражайший Килеан, если б я рассчитывал, что мне повезет, я бы утонул в колодце в невинном трехлетнем возрасте, не совершив ни единого злодеяния. (Алва)
– Я стараюсь не менять своих принципов.
– Похвально. Я тоже, ведь нигде не сказано, что можно менять то, чего нет и не было...
– Я никогда такого не скажу. Я не трус, – выпалил Дикон и осекся.
– Зато другие трусы, – припечатал Алва, – как Человек Чести вы должны предупредить их об опасности.
– Нэкатарыи палагают мяса балших улыткаф шестким и безывкусным, – проревел хозяин, – но эта не так. Балшая улытка очень харошая.
– А маленькая? – с тоской вопросил Иноходец. Посол должен не только есть, но и поддерживать беседу.
– Малынкая улытка имеет мала мяса, ые трудна насаживат на штыр!
Какие они милые, эти маленькие улитки, и зачем только они вырастают?! Оставались бы крохотными, всем бы было так хорошо...
– Казарон говорит, – перевел Каллиоль, – что сейчас мы увидим стены Равиата.
– Ответьте казарону, что я счастлив. – буркнул Иноходец.
Толмач или не понял насмешки, или решил ее не замечать и что-то быстро сказал по-кагетски. Виссиф радостно ответил, гоган перевел, Эпинэ произнес очередной граничащий с оскорблением комплимент. Завязалась оживленная беседа.
Будьте осторожны, Ричард Окделл, – у Добра преострые клыки и очень много яду. Зло оно как-то душевнее...
Я живу в великой стране и не позволю, кому попало ее освобождать.
Если кто-то воображает себя барсом, а других – скотиной, рано или поздно он нарвется на охотника.
волосатые, как моя жизнь! это - либо на аватарку, либо в подпись. И по-любому в обиход!
Помните про Андреатти и его уши…
— Обрезать бы их, — мечтательно протянул адмирал Джильди, тоже изрядно выпивший.
— Если этому дуксу что и следует отрезать, то никоим образом не уши, — возразил Алва. — Эти уши — чудо природы. Они единственные в своем роде, а чудеса природы следует беречь.
Вейзель — единственный из известных мне военных, которому уже уготовано местечко в Рассветных Садах. Вы не поверите, но он безгрешней младенца и нравственней Мирабеллы Окделлской. И при этом его не хочется пристрелить…
— Герцог, — не удержался Валме, — а почему бы нам не завалить камнями бордонские лагеря?
— Потому что в других местах долина гораздо шире, — отмахнулся Рокэ, — хотя ваша кровожадность, капитан, делает вам честь.
Если Рокэ — «сорванец», то его крылатый тезка — морискилла.
— Не все кансилльеры — ызарги, — Рокэ прикрыл ладонями глаза, — и не все ызарги — кансилльеры.
причеши ее хорек! тоже на аватару
Кошмар повторился, неизбежный утренний кошмар с Герардом Арамоной. Марсель разлепил изрядно опухшие веки
— Герард, что там?
— Утро, — бодро ответил подрастающий изверг, отдергивая портьеру