Вот ты Светлый, Антон, а пиво пьешь темное....
чисто по этой логике я почти стопроцентная Светлая: и пиво светлое, и вино белое... только коньяк не вписывается в эту компашку)

@темы: цитаты

---

Одна из тех книг, к которым всегда возвращаешься.

06.12.2012 в 22:33

Пишет  [Мастер добрых дел]:

Вечное
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пи
Мастер и Маргарита | М.А. Булгаков

@темы: цитаты

---

Исполать тебе, Борис Годунов!

Будущий царь. Но Вы, отрок, покамест про это не знаете! Вы - самый умный и хитрый среди царедворцев. В опричнину не входите, жестокостью не славитесь, в летнике не пляшете, а Иоанн Вас всё равно жалует. Уметь надо!

Пройти тест

---

иногда это - все, чего хочется. К счастью, бывает, что хочется и прямо противоположного.
Иначе бы я была самым бесполезным существом в мире. а так, я еще ничего)

17.11.2012 в 22:06

Пишет  здесь курят:

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Иосиф Бродский, 1970

@темы: цитаты

---

читаю Дозоры Лукьяненко. При некоторых недостатках забавное чтиво) и одно из тех, где почти сразу (где-то через пол первой книги) у меня сформировался ОТП *здесь следует гадкий похабный смех* Завулон/Антон. Ну предсказуемо, чо) при этом стоит учитывать, что книги про дозоры и фильмы про них же - две большие разницы. Разные истории, несколько различное идейное наполнение, характеры и описание персонажей - так вообще. И слэшить хочется именно книжных персонажей) Завулон по внешности в моем представлении напоминает Ламбо (разумеется, взрослого) из реборна. Насчет Антона у меня четкого представления нет, но не Хабенский точно хотя Хабенский мне симпатичен сам по себе) а так не знаю. Бледный темноволосый парень с острым подборотком и некоторым наличием гладких щек ( может, они и не пухлые, но и не обтянутые кожей скулы), стройный, и на которого в первый момент не обратишь внимания в толпе. Такой расплывчатый портрет) Ну ок, я еще продолжаю читать, может какое описание поподробней в тексте и попадется)

---

так лениво все в последнее время. Особенно в дайриках. Стопятсот раз не писала какой-то коммент или запись в дневе, или поздравлялку кому-либо, просто потому что адски лень. как будто смотрю на все через какую-то пленочку: краски размыты, да и других сенсорных ощущений - чуть. Реал больше привлекает, да и то лишь та его часть, где все просто: уборка, готовка, и прочее. на днях у папы был день рождения, мы с сестрой покупали ему подарки вместе. почему-то меня очень бесило, как папа не мог определиться, что ему больше хочется получить, сначала говорил одно, потом другое, потом вообще ничего ему не надо. Ему самому я ничего не говорила, но после каждого разговора с ним я некоторое время материлась в пространство на повышенных тонах, к некоторому офигеванию Ольки. Самой непонятно, что меня так выбешивало, потому что раньше я бы приняла все его колебания не моргнув глазом : право имеет , в свой-то праздник. Да и это не единичный случай такой эмоциональной неустойчивости, меня сейчас довольно легко развести что на смех, что на скандал. Сначала думала, что это что-то вроде ПМСа, но как-то слишком затянулось. Так что на сей момент рабочая версия: это сезонное + какие-то там мои эмоции слишком долго копятся и не находят иного выхода. возможно, имеет смысл устроить профилактический плач, говорят, помогает выплеснуть напряжение

---

Еноты!

вглядись в эти честные шкодливые глаза...

---

...Был человек — и нет человека. Да если бы только человека! Лошади, мыши, тараканы… всех забрал беспощадный Ктулху. Один я, ничтожный сын никчёмной страны, остался жить. Зачем? До вечера просидел в туалете, тоскуя по безвозвратно утраченному, а бесчувственные болваны из челяди то и дело дёргали дверь.

Дела на завтра:
вымыть с шампунем голову
приказать слугам сделать харакири, набрать новых;
объявить национальный траур;
не забыть изобрести шпингалет.
— Дарт Херохито, «Записки бога». Токио-3, 2013 год
(с) Дарт Херохито

@темы: цитаты

---

такая милая))))

30.10.2012 в 13:45

Пишет  Belasku:

Мир вверх ногами

---

16.02.2010 в 07:52

Пишет  Птичий дон:

---

очередное художество
Гавриил) весьма косячный

@темы: спн, рисунки

---

— Ребята, это Фрейд. Фрейд, это...
— Я знаю, кто они

@темы: цитаты

---

Название: не получается у меня их придумывать, поэтому такое вот тупое рабочее Маленький секрет Урахары-Киске
Фэндом: Блич
Автор: Чертов Тупица Джонсон
Бета: только Ворд Всемогущий
Персонажи: ОЖП (Каэде Шизука), Урахара, Куросаки Ишшин, Масаки, упоминаются и другие.
Пейринг: ОЖП/Урахара, Ишшин/Масаки
Рейтинг: PG-13 на всякий случай
Размер: 4650 слов
Таймлайн: где-то за год-два до рождения Ичиго
Саммари: У Урахары Киске есть один секрет...
Примечание: пыталась подражать Лавкрафту) поэтому ПОВ, никаких шуток, преувеличение эмоций и все такое. Ктулху не будет. И вообще, я пишу редко, выкладываюсь еще реже, так что для неподготовленных глаз там, вероятно, ужас
***
Меня зовут Каэде Шизука. В этом письме я расскажу одну историю, приключившуюся со мной некоторое время назад. Я не могу настаивать, чтобы ты безоговорочно верил мне, читатель, просто знай, что это действительно было пережито мной, сколь бы невероятными подобные случаи не казались. В этом рассказе не будет и слова лжи, и единственным оправданием моих неточностей прошу считать прошедшее с того случая время и мои расшатанные нервы.
Думаю, когда-нибудь я буду рассказывать эту историю своим внукам совершенно спокойно, посмеиваться в нужных местах, расцвечу рассказ парой шуток и забавных подробностей. Гипотетические внуки будут хотеть еще раз послушать «историю бабушки Шизуки». Пока же мне тяжело вслух вспоминать об этом происшествии так, чтобы не дрожал голос и руки. Возможно, на кого-то другого это происшествие бы не так повлияло, но я же всегда была очень впечатлительной и, не побоюсь этого слова, нервной. Потому-то и не отправилась вопреки всем советам окружающих меня людей в Токио, куда меня, с отличием окончившую медицинский, приглашали на работу в престижную клинику. Я знала, что жизнь в огромном суматошном мегаполисе не пойдет мне на пользу. Я выбрала путь «синицы в руках», тот, что казался проще и безопаснее. Хотя просто было не всегда.
Я уехала в провинцию, в город Каракуру, где у меня были дальние родственники. Там устроилась работать в небольшую частную клинику Куросаки. Работа в ней затягивала, сидеть сложа руки не приходилось. Выглядевший со стороны благополучным, город будто постоянно бурлил и, как логичное следствие, клиника никогда не пустовала. Люди, с которыми приходилось работать бок о бок, в большинстве своем были неплохими и образовывали дружный коллектив. Признаться, я была приятно этому удивлена, ведь я скорее ожидала увидеть пауков в очень просторной, но все-таки банке, а здесь царила атмосфера неформально-дружелюбной взаимовыручки и поддержки. Наверно, это все благодаря Куросаки-сану, основателю клиники и ее главе. Зубоскал и балагур, но в нем, однако же, чувствовалась скрытая сила, не агрессивная, но … просто сила. Многим медсестрам нравилась его небритая физиономия (и все остальное, к ней прилагающееся), да и среди мужского персонала он смог найти много если не друзей, то товарищей. И, тем не менее, многие его боялись, сами не зная почему. Можно сказать, в клинике царил пушистый и мягкий авторитаризм с налетом демократии (потому что все подчинялись добровольно, без насилия).
Но я что-то увлеклась воспоминаниями, хотя села за эти записки с твердым намерением записать то, что со мной случилось в Каракуре, потому что мне уже некоторое время чудится дыхание смерти за спиной (почему-то звук его похож скорее на отдаленный крик боли). Прости меня, читатель, если некоторые подробности тебе покажутся неуместными, а почерк чересчур дрожащим. Хоть я и писала ранее про гипотетических внуков, но странная уверенность в близкой смерти немного повлияла на мое настроение и планы на будущее. Такое бывает.
Как я уже упоминала, Куросаки Ишшин-сан нравился многим моим коллегам-девушкам и неоднократно получал от них авансы и соответствующие признания и предложения. До сих пор не понимаю как, но ему удавалось со всеми ними договариваться полюбовно и не дать им то, чего они хотели, но при этом – не разрушить отношения ни с одной из женщин. Я пару раз задумывалась над этим, но какому-то выводу не пришла, а сама подойти к нему так и не решилась, я слишком труслива, к несчастью или счастью. Да, читатель, и я тоже состояла в числе его поклонниц. Понятно, что больница гудела, когда одна из медсестер впервые увидела Куросаки-сана и Масаки-сан вместе. Сколько там всего было… В итоге, эта пара оказалась достаточно крепкой, и девушки смирились и приняли факт наличия Масаки-сан в жизни нашего любимого начальника. Через какое-то время я с ней даже подружилась. Хотя вернее будет сказать - она со мной. Читатель, возможно, уже понял, но я все равно поясню. Я была довольно сдержанной, даже трусливой (раз уж я решила быть честной в этом письме) и всегда боялась боли. Но при этом – ответственна, исполнительна, наблюдательна, любопытна. Да, любопытство не очень вписывается в этот образ замкнутой одиночки, но именно оно всегда выманивало меня из норки, хотя и приносило наибольшие неприятности при этом. Вернувшись к основной теме, именно Масаки-сан первая подошла ко мне, замкнутой девушке в очках и со строгим пробором в черных волосах. От нее веяло солнцем и светом, с ней было так же приятно находиться рядом, как и с Куросаки-саном, очень весело и как-то спокойно. Не прошло и пяти минут, как мы над чем-то весело смеялись. Тогда это было просто мгновенной симпатией, но позже мы действительно подружились. Проводили вместе время – или за покупками вдвоем, или же встретившись в большой компании, или же Масаки-сан устраивала двойные свидания (совсем как в школе, боже мой). Она не теряла надежды устроить мою личную жизнь, крайне нерегулярную. Но тогда в моих глазах абсолютно любой мужчина был хуже Куросаки-сана. Сейчас, когда я вспоминаю эти свидания, мне немного стыдно: на них все выглядело неизменным образом – с одной стороны Куросаки-сана идет Масаки (он держит ее за руку, либо она опирается на его), а с другой стороны иду я. Мы обе очень внимательно слушаем Ишшина-сана, практически заглядываем в рот, а второй парень плетется сзади и где-то сбоку, всеми покинутый и забытый. Да, стоило бы позаботиться о том парне (да что там, парнях, потому что свиданий было несколько) и хотя бы поболтать с ним, но, знаете, если бы была возможность переиграть прошлое, я бы оставила все как есть. В том случае четвертый был лишним.
Единственным исключением из этого «правила двойных свиданий» был Урахара Киске-сан. Читатель, он мне действительно тогда понравился. Он выглядел смешливым и добрым, с легкой сумасшедшинкой, и в нем тоже что-то такое чувствовалось - сила, уверенность… Он был во многом похож на Куросаки-сана и не похож на него. Как когда-то говорила моя бабушка: «будто с одной луны упали». Урахара-сан понравился мне, но я никак не заинтересовала его. Было видно, что в тот вечер он гулял с нами лишь из простой вежливости, в ответ на просьбу Куросаки-сана. Тогда в роли покинутого парня оказалась я. Впрочем, я шла рядом, иногда участвовала в разговоре, но больше слушала и смотрела. Выяснилось, что Киске-сан держит небольшой магазинчик, как сейчас помню «но ничего, что могло бы заинтересовать таких милых девушек», а Куросаки-сан подшучивал над ним: «Да-да, не ходите к этому извращенцу. Он большой выдумщик, уж поверьте! Он и съесть может!» На бумаге выглядит как-то глупо, но как же мы смеялись! А Урахара-сан загадочно прикрывал лицо веером и улыбался (хотя чувствовалось это только по глазам), заставляя задуматься, а сколько в тех словах шутки и сколько правды. Впрочем, тогда думать не хотелось, тогда мне нравилось в нем абсолютно все, даже дурацкая полосатая панамка казалась не дурацкой, а верхом оригинальности. Какой же я была глупой… Впрочем, то, что сейчас я смеюсь над собой тогдашней, еще не значит, что я стала умнее.
Ах, мне опять приходится напоминать себе, чтобы не я не отвлекалась от нити своего рассказа, но порой это так сложно, столько хочется сказать.
Масаки со свойственной ей проницательностью почти сразу заметила, что мне очень понравился Урахара-сан. Как и то, что он не проявил ничего похожего по отношению ко мне. В такой ситуации сводничество выглядело бы наглым и неприкрытым, а деликатность всегда была числе сильных качеств Масаки. Да и я бы такого не потерпела. В тот вечер мы гуляли куда дольше обычного, пока не попали под ливень. Учитывая, что дождя никто не ожидал, то и зонтиков ни у кого не было. Ближе всех был магазин Урахары-сана, там же он и жил, так что все мы получили любезное приглашение «зайти выпить чаю». Так я впервые оказалась в этом месте. Ничего необычного там не было, на полках и витринах какие-то баночки, пакетики, конфеты и сладости… Смешно, но после слов Ишшин-сана я ожидала большего и была даже разочарованна. Зря, как позже оказалось.
Если читатель думает, что уже догадался, как закончился тот вечер, думаю, я вас разочарую. Мы провели магазине не слишком много времени (хотя чай быстро сменился саке), когда Куросаки-сан засобирался домой под тем предлогом, что ему завтра рано утром нужно в больницу, за ним, естественно, засобиралась Масаки, а за ней я, хвостиком. Пока я обувалась около порога, Масаки с Ишшином о чем-то разговорились и стали, не торопясь удаляться от магазинчика. Как на грех, я надела в тот вечер босоножки с тонкими ремешками, собственные пальцы после саке слушались меня куда хуже и застегнуть подобную обувь равнялось подвигу. В тот критический момент Киске-сан предложил свою помощь. Не знаю, правда, сколько он стоял у меня за спиной, наблюдая мои мучения, но появился он совершенно беззвучно, прямо из-за спины. Я даже испугаться не успела, как согласилась. Он опустился на колени и принялся застегивать мои босоножки. Конечно, тот эпизод надолго мне запомнился: Урахара Киске передо мной на коленях. Пусть даже это и была помощь пьяной девушке в таком безобидном деле. Я не уверена, но, кажется, щеки мои тогда пылали, хотелось большего, и при этом сдвинуться с места было страшно. Когда, наконец, с ремешками было покончено, Урахара-сан поднялся с колен, да и я неуверенно встала, выяснилось, что снова пошел дождь. Мелькнула и пропала мысль о Масаки с Ишшином, которые вполне могли попасть под него. Но у них был шанс оказаться к этому времени довольно близко от дома Масаки, так что вряд ли стоило беспокоиться. Я же стояла на пороге магазинчика, думала о том, как буду добираться до своего несколько более далекого дома. Зачем-то вышла из-под защиты крыши и быстро протрезвела под градом прохладных капель, в голове немного прояснилось, жар от спиртного, поселившийся в теле, вышел. Было зябко и неуютно, мне очень захотелось домой и я, собственно, пошла, настолько погрузившись в свои мысли, что даже не сразу заметила, что на меня дождь не попадает, хотя вокруг шумит все также. Оглянувшись вокруг себя, я обнаружила, что рядом со мной, накрыв нас обоих зонтиком, идет Урахара-сан! Читатель, как я была довольна, но и взволнована одновременно! Сейчас я уже не смогу припомнить, о чем мы говорили, но само воспоминание о том вечере я храню бережно и осторожно. Звук его голоса и смеха, шум дождя, мерно шелестевшего вокруг, тишину ночного города (мы вообще никого не встретили по дороге), свет фонарей, преломляющийся в каплях дождя… Столько эмоций и зрительных образов осталось в моей бедной голове, а ведь, по существу, Урахара-сан просто проводил подвыпившую девушку до ее дома, простая любезность, никаких даже намеков, тем более поползновений не было. И, честно говоря, это было легко (хоть и немного обидно) принять, я ведь его ничем не заинтересовала, да и куда мне. Прости, читатель, я опять увлеклась. Продолжу же рассказывать.
Следующий день и два за ним я провела дома, залечивая простуду и успокаивая нервы. После того двойного свидания я была как в тумане, симптомы простуды причудливо переплелись с симптомами влюбленности, ни о какой работе не было и речи. Но проведя несколько дней в изоляции (я тогда временно оборвала все связи с внешним миром) я привела свои мысли в относительный порядок и снова могла себя контролировать.
Какое-то время все шло как обычно, я работала и отдыхала, мало видела Куросаки-сана и общалась с ним только по работе, и всего раз виделась с Масаки-сан. Хотя на душе стало спокойнее, но Киске-сан то и дело мелькал в моих мыслях. Думаю, многие люди жалели и жалеют, что не могут избавиться от части своих мыслей, и я в их числе. Ну, как бы то ни было, я никому ничего не говорила, за исключением одного разговора с Масаки-сан, когда я с ней поделилась этим секретом, а она сказала, что уже догадалась, что узнавала насчет Урахары-сана, и что у него уже есть любимая девушка.
А потом случился день рождения Масаки-сан. Идя к ней в гости (а она решила позвать гостей к себе домой), я почему-то не предусмотрела, что Киске-сана тоже пригласят. Почти весь вечер я успешно держала лицо, у меня получалось нормально общаться с людьми и естественно улыбаться, и не смотреть на Киске-сана чаще и дольше необходимого. Но в какой-то момент вечера я стала сильнее налегать на саке (видимо, потому что закончились мои любимые рыбные палочки), почувствовала себя свободнее и храбрее. Справедливости ради скажу, что не я одна. Можно было по пальцам пересчитать тех, кто остался способным адекватно мыслить и твердо стоять на ногах. Урахара-сан был в их числе. Так вот, я стала храброй и решительной и пересела рядом с Киске-саном, стала «развлекать» его разговором (думаю, мои пьяные речи были тем еще развлечением). Сначала я просто что-то бессмысленно болтала, потом начала расспрашивать его о его девушке. Киске-сан, будучи трезвым и вежливым, отвечал уклончиво, шутил и пытался увести разговор в сторону. Но меня тогда было не сбить с темы (даже трезвая я весьма упряма), и я продолжала расспросы. А в достойном завершении вечера воскликнула что-то вроде «А так она тебя целовала?» и поцеловала его в губы (повалив своим весом его на спину). Причем не абы как, а нормальным глубоким поцелуем. Он, видимо, был слишком ошарашен, чтобы возражать сразу, но продолжалось это не долго. Мы оторвались друг от друга (я немного, самую малость, протрезвела), ошарашено и настороженно посмотрели друг другу в глаза. Неловкое молчание прервал крик одного из гостей «горько!», все засмеялись, я, неловко улыбнувшись и слегка покраснев, слезла с Киске-сана, он поднялся следом, тоже неестественно засмеявшись и почесав затылок. Чуть позже я позорно сбежала с праздника. Что, читатель? Я же говорила, я трусиха.
В ту ночь я долго не могла уснуть, а когда сон все-таки сморил меня под утро, мне приснился премерзкий кошмар. Мне снилось, что я беременна, что мне тяжело и нужна помощь, и я обращаюсь с просьбами к людям (во сне они все были на одно лицо), но вместо просьб у меня изо рта вырываются проклятия в их адрес и заверения в том, что мне не нужен этот ребенок. Меня отовсюду гнали, и в итоге я забрела в кленовую рощу, в красный листопад, и там, в корнях одного из деревьев я родила. Когда я взяла ребенка на руки, то поняла, что, несмотря на то, что он мертв, он пристально смотрит на меня влажными черными, без белков, глазами. Мертворожденный бог Джизо. Проснулась я с криком и весь день потом, стоило мне прикрыть глаза, перед глазами вставали эти страшные черные глаза.
Я так и не поняла смысл этого сна и попыталась о нем забыть. Сон не забывался. Тогда я восприняла его как знак, что я где-то поступила нехорошо, но единственным моим поступком за последнее время был тот злополучный поцелуй. Я решила сходить в гости к Киске-сану и извиниться за свое поведение, а после этого забыть все произошедшее, как и свой сон.
Конечно, подходя к магазинчику, я втайне надеялась, что хозяина не будет дома и что неприятный разговор можно будет отложить. Но Киске-сан был дома, он провел меня в жилые комнаты и сделал мне чай. Он выслушал мои сбивчивые объяснения, сказал, что понимает меня. Признаться, знать, что он на меня не злится, уже было неимоверно приятно, но я не успела ничего сказать в ответ, как он, увидев, что моя кружка с чаем почти опустела, сказал, что пойдет и нагреет еще воды, и тогда мы продолжим разговор. Он вышел из комнаты, за ним захлопнулись сёдзи, и сразу стало очень тихо. Какое-то время я тихо сидела и ждала, а потом, каюсь, читатель, мне жутко захотелось в туалет. После некоторых колебаний я вышла из комнаты и пошла наугад, ища соответствующее помещение. Магазин Киске-сана оказался неожиданно большим, в нем было много комнат. Идя по узким светлым коридорам и открывая наугад то одни, то другие сёдзи, я дошла до очень странной, даже, не побоюсь этого слова, страшной комнаты. Она, как фантастическое видение, до сих пор иногда встает у меня перед глазами.
Эта комната была очень … протяженной в пространстве. При таком же, как и в остальном доме, потолке она имела большие ширину и длину, стены терялись где-то во мраке. Она была темной, лишь кое-где сияли зеленые и лиловые отсветы. Мои глаза не сразу привыкли к полумраку, а потом я разглядела ряды больших прямоугольных ящиков – гробов.
Я говорила про свое любопытство? Именно оно заставило меня зайти внутрь помещения и приблизиться к гробам. Пока я к ним шла, успела замерзнуть, мое дыхание было видно. Увидев, что внешние гробы пусты, я тихо вздохнула с облегчением, но пошла дальше. Увидев первый заполненный гроб я едва сдержала крик – в этом месте хотелось издавать как можно меньше шума, в нем было гулко, как в храме. Тело в гробу, плававшее в какой-то желтоватой прозрачной жиже, было именно телом – ни пола, ни возраста, ни лица. Будто манекен, но с просвечивающими сквозь кожу синеватыми венами. Смотреть на что-то подобное было страшно. Я прошла несколько таких «манекенов», а потом в гробах лежали уже именно люди. Мужчины, женщины, несколько почти детских тел. К этому времени я уже поняла, что гробы располагаются не рядами, а одной общей спиралью. Мне было интересно и страшно увидеть, что находится в ее центре.
По приближении к центру спирали у лежащих в гробах тел появлялось все больше индивидуальных черт – у одного шрам на пол лица, у другого зигзагообразные татуировки, третья вообще фигурой напоминала порнозвезду. В центре спирали располагалась какая-то загадочная аппаратура, несколько громоздких компьютеров, операционный стол, шкафы и стеллажи с реактивами. Я стояла, озиралась, и пыталась понять, что мне делать с этими новыми знаниями о Киске-сане. И что это вообще может значить? Он нелегально добывает и продает донорские органы? Он – сумасшедший ученый и проводит тут эксперименты на живых людях? Или неживых. А может, это вообще не люди, а куклы?
Пока я пыталась хоть как-то объяснить для себя увиденное, я продолжала медленно брести по этой «лаборатории», и пересекла круг из шкафов и стеллажей и вышла за его пределы. Тут стояло еще несколько продолговатых ящиков-гробов. Я подошла ближе и тихонько охнула: В ближайшем из них лежал Ишшин-сан, совершенно мертвый – бледное спокойное лицо, ни одного пузырька воздуха не проходит через эту желтую жижу от его носа и рта. Я на всякий случай сунула руку в этот гроб (не без внутренней дрожи) и проверила пульс Куросаки-сана. Ничего, ни единого биения. Мертв. Куросаки Ишшин мертв. Пару минут я стояла, пытаясь не расплакаться и успокоиться. Потом подошла к следующему гробу. Там тоже лежал Куросаки-сан. И в следующем за ним. И в четвертом тоже. Я не знала, что и думать, с каждой секундой я боялась и нервничала все больше и больше. И все думала об Урахаре-сан, о том, кто он такой? Что за чертовщина твориться у него в доме?
В пятом гробу оказался собственной персоной предмет моих мыслей. Урахара-сан будто прилег поспать и не проснулся. Это совершенно точно был оригинал, а не кукла – легкая небритость (и почему он так любит оставлять щетину?), чуть обветренные губы (она, как ни удивительно, запомнила это с того поцелуя на дне рождения), длинные тонкие пальцы с заметными суставами… Это точно был Урахара Киске, и он точно был мертв – весь мой врачебный опыт убеждал меня в этом. Правда, в трех следующих гробах тоже лежали мертвые Урахары, тоже совершенно реальные и настоящие. Сложно сказать, насколько я была напугана и напряжена. В голове бился только один вопрос «что делать?»
И тут в гулкой тишине этого склепа раздался звук, один из самых страшных, что я слышала за свою жизнь, звук приближающихся шагов. Я вздрогнула всем телом, мое сердце заколотилось как бешенное (читатель, я до сих пор помню все эти ощущения в подробностях), мышцы ног заныли. Я быстро и по возможности бесшумно метнулась за один из ближайших гробов и опустилась на корточки и затаилась, зажав для верности рот ладонью – мне казалось, что я дышу шумно, как паровоз. Сидеть, прислушиваясь к приближающимся шагам оказалось ничуть не менее страшно, чем внезапно увидеть трупы любимых друзей в некотором количестве копий… Когда шаги звучали, как казалось, где-то над ухом, я не выдержала и побежала, взяв неплохой разгон с места (еще в школе я участвовала в соревнованиях по бегу, даже какой-то приз был). Из-за шума своих шагов и стука крови в ушах я не слышала, бежит ли кто за мной, и, не без внутреннего содрогания, оглянулась. Сзади никого не было, и это было странно. И в этот момент душевного раздрая я в кого-то врезалась. По всем драматическим законам этим кто-то оказался Урахара-сан. Из-за инерции бега я чуть было не упала, и он попридержал меня за плечи. Вернув себе относительную устойчивость в пространстве, я подняла взгляд на Урахару-сана, а он, это торговец, чтоб ему, выглядел очень живым и даже улыбался! И тут я вспомнила другого Урахару, бледного, холодного, того, что лежал в гробу, покрытый желтой субстанцией непонятного происхождения… между тем и этим было пугающе мало различий! Прости, читатель, вспоминая это сейчас, я испытываю призрак тех эмоций и мне сложно сдержать себя, чтобы не выдать их на бумагу. Так вот, при мысли о множестве мертвых Урахар Киске, лежащих в гробах не было ничего удивительно, что я стала вырываться из объятий этого, живого. Не очень он меня и удерживал, должна сказать. Я немного отбежала от него и, сильно жестикулируя, потому что часть слов было просто невозможно вспомнить сейчас, попыталась его спросить насчет трупов в гробах. Он слегка нахмурился, улыбка не исчезла, но стала напряженней, насколько я могла видеть в полумраке, и сообщил мне, что вообще-то я не должна была этого видеть. Я потребовала объяснений, каких угодно, лишь бы я смогла потом спать без кошмаров. Он лишь развел руками и сказал, что это все сложнее, чем кажется, что мне лучше забыть обо всем увиденном, что эти тела «считай их чем-то вроде сменной одежды для меня и моих друзей»… он много чего сказал тогда. В конце своей речи он упоминал что-то о духовной силе, о какой-то особой миссии, о том, не хочу ли я еще чаю.
Я хотела двух вещей: убраться из этой страшной комнаты и убраться подальше от Урахары, Куросаки (ему ведь тоже был нужен запасной «костюмчик»!), и, кто знает, может Масаки тоже с ними? Но как это было сделать? Я решила начать с малого и убраться из этой комнаты, согласилась на чай. Урахара-сан довольно улыбнулся, будто мой выбор его сильно обрадовал, и повел меня по коридорам в ту самую комнату, где я, наверно, вечность назад приносила ему свои извинения. Усадив меня за столик, он взял с меня обещание, что на этот раз я не сбегу из комнаты, едва только он выйдет, и пошел за чайничком с кипятком для чая. Обещание я дала без промедления, но стоит ли говорить, что едва его шаги затихли в отдалении, я убежала из того странного дома?
На следующий день я все еще была слишком испугана и слишком многого не понимала в сложившейся ситуации. Но у меня уже было некое подобие плана действий (бессонная ночь дала много времени на его обдумывание, но со страхом справиться не помогла). Я подала Куросаки-сану заявление об увольнении (помню, как странно было смотреть на него во время этого разговора: вот он передо мной, живой, здоровый, с подвижной мимикой, но перед глазами все время встает воспоминание-видение с ним же в гробу, бледным и бездыханным), взяла расчет и уехала из Каракуры. Сегодняшняя я остановила бы себя тогдашнюю, потому что подобное бегство кажется теперь глупостью. Чем дальше и чем быстрее бежишь, тем сильнее страх, читатель, поверь трусихе со стажем. Я переехала сначала в один город, потом из него в другой, потом в третий… Наверно, я бы остановилась еще в первом, но, с переездом из Каракуры, у меня появилось ощущение, что меня что-то или кто-то преследует. Иногда мне казалось, что я слышу отдаленные крики, которые не слышит больше никто, или звук тяжелых шагов, или шелест чешуи… Меня будто стали преследовать мелкие неудачи, автомобильные катастрофы, землетрясения малой амплитуды. Нет, читатель, они случались не со мной, просто где-то рядом, но слишком часто, чтобы быть случайностью. Иногда я просто чувствовала взгляд в спину, но, оглядываясь, видела лишь пустынную улицу или скользящие мимо меня взгляды людей. Иногда еще видела легкое дрожание воздуха, будто в летний зной. Страх стал моим постоянным спутником, читатель. В те дни со мной случилось несколько панических атак, и во время них, каким-то странно изменившимся зрением я видела нечто странное, чудовищно странное, фантастических и страшных существ …
Читатель, я, наверно, уже утомила тебя своим длинным рассказом и дрожащим почерком. Скоро я закончу эту исповедь. Мне осталось сказать совсем немного, да и нужно торопиться, крик раздается все ближе.
Мне очень жаль, что в свое время я не смогла удержать свое любопытство и, прости, читатель, мочевой пузырь. Как знать, может, если бы я тогда осталась ждать Урахару-сана с его чаем в той комнате, смиренно, как и полагается скромной гостье, я бы до сих пор работала в больнице, общалась с Масаки, смеялась бы вместе со всеми над чудачествами Куросаки-сана, спокойно ходила бы на двойные свидания… А может быть, судьба так или иначе подвела бы меня к этому итогу. Как знать, читатель, как знать.
В любом случае, я никого не виню. Неизвестный мне читатель, спасибо, что смог дочитать эти записки до конца.
Прощай.
Каэде Шизука.
***
Худая черноволосая девушка в очках отложила ручку (обычную шариковую, черную, одолженную на ресепшене дешевенького отеля, где она остановилась на ночь), приложила к бумаге свою печатку, аккуратно, несмотря на дрожание рук, сложила белые исписанные листы и придавила их пепельницей, как своеобразным пресс-папье. Затем она открыла сумочку, немного порылась там, достала небольшой револьвер, радостно блеснувший в желтом свете настольной лампы, сунула дуло себе в рот, глубоко вздохнула и застрелилась. Ни капли крови не попало на предсмертную записку.
Прошло некоторое время (и одновременно никакого времени не прошло, всего лишь мгновение, секунда), прежде чем из того, что раньше было Шизукой, поднялось нечто другое, нечто полупрозрачное и эфемерное, неощутимое наощупь, нечто, что обычно называют душой. Душа Каэде Шизуки в первый момент была немного удивлена и просто стояла и рассматривала свой труп. Потом, услышав что-то, она побежала-проскользила из своей последней в жизни комнаты, выскользнула в коридор, выглянула в окно. И там она, наконец, со всей ясностью увидела одного из тех существ, что преследовали ее последние месяцы ее жизни. Огромное, мерзкое, с бычьим черепом вместо головы, с многочисленными маленькими ножками и членистым телом. Его крик был именно тем, что она слышала за своей спиной последние несколько дней, и был, несомненно, похож на те, что она слышала прежде. Хотя было большое отличие от тех – этот крик был предсмертным. Раньше, чем Шизука успела понять, что происходит, какой-то странный человек в черных одеждах зарубил чудовище, располосовав катаной так ровно, словно черту карандашом провел. Располовиненное тело буквально испарилось на глазах, а этот… самурай? быстрой походкой подошел к ней, и, прежде чем она успела как-то ему помешать, скупым движением приложил Шизуку рукоятью катаны точно посередке лба, отправив ее в Общество Душ.
***
- Спасибо за чай, Урахара-сан. Право же, не стоило. Вы совсем не обязаны были меня угощать.
- Бросьте, Каэде-сан, я до сих пор чувствую себя виноватым перед вами. Ведь по вашей истории выходит, что это я виноват в вашей смерти. Хах, как странно звучит, если не знать подробностей.
- Урахара-сан, вы так говорите, будто если бы не вы, я бы жила вечно! Знаете, что мне семпай сказал? Что если бы я тогда не побывала в вашей лаборатории, моя духовная сила так бы и не проснулась, и после перерождения куковать бы мне в Руконгае. Так что в чем-то я вам даже благодарна.
- Хорошо, если так. Но я все равно буду считать, что за мной долг, если позволите, Каэде-сан. Когда-нибудь, наверно, я вам его отдам.
Каэде пригубила чай и лишь затем сказала:
- Не могу вам в этом помешать, Урахара-сан. Но мне не хотелось бы больше вспоминать о том случае. Я так глупо себя повела, просто диву даюсь…
- Ну-ну, Каэде-сан, не стоит себя винить. Откуда ж вам было знать тогда про гигаи? Когда внутри гигая нет души, его очень легко принять за обычный человеческий труп, особенно, если нет специальных знаний. Например, вы тогда совершенно точно не обратили внимания, что мои гигаи от человеческих тел отличает совершенно другой состав тканей, при зрительно похожей структуре и фактуре, идеальная, без сбоев, работа всех внутренних органов (а некоторых – особенно!) и … Кстати, Шизука-сан, могу ли я отдать свой долг предоставляя вам большие скидки на свою продукцию? Может, сорок процентов? Каюсь, я уже изготовил вам пару гигаев, по собственной инициативе, вдруг вас пошлют на грунт?
Шизука уже пятьдесят лет прожила в Обществе душ, чуть больше тридцати из них она была шинигами. Но, все равно, иногда (очень редко) ей снилась та лаборатория, те бледные тела в гробах. При последних словах Урахары она представила в таком же гробу себя. Ощущение не из приятных. В конечном счете, тридцать лет она как-то избегала миссий в Мире Живых, вызываясь взамен в Руконгай или Уэко Мундо, вывернется и впредь.
- Не думаю, Урахара-сан, что мне подходит такой способ выплаты долга. Но за предложение спасибо. Знаете, давайте оставим эту тему. Расскажите лучше про Куросаки-сана, как он там поживает. И про выходки его сына тоже. Я слышала некоторые слухи, конечно, но вы так интересно рассказываете!
- Хорошо, что вы спросили, Шизука-сан! Вы не представляете, что вытворил на прошлой неделе этот старик Ишшин! Так вот, пошел как-то Куросаки Ишшин в кафе с хостесс…

@темы: блич, писанина

---

снова цитаты

*
Она сидела на кровати и смотрела в стену, пока не услышала вопли. Когда раздавались такие вопли, это означало лишь одно – Сэм жив-здоров и в полном порядке. Только он умел так разозлить людей.
*
Она всегда ладила с людьми. Ее научили слушать, как только она научилась говорить. А когда Сибилла слушала, у людей поднималось настроение. Вероятно, это частично объяснялось тем, что она была… крупной девушкой. Однако она старалась выглядеть меньше, поэтому окружавшие ее люди сразу начинали ощущать себя большими, значительными. Она ладила с людьми не хуже Моркоу. Неудивительно, что даже гномы чувствовали к ней расположение. Кроме того, в «Книге Пэров Твурпа» ей посвятили целых несколько страниц. Это были своего рода наследственные якоря, уходившие глубоко в прошлое, а гномы уважают того, кто может вспомнить полное имя своего прапрапрадедушки. А еще Сибилла совсем не умела врать – сразу краснела как помидор. Она была цельной, как скала. По сравнению с ней даже Детрит выглядел сущей губкой.
*
Да, он мой родственник, но… личное еще не значит важное. Моркоу всегда так говорил.
*
И не смотри на меня таким обиженным взглядом. Да, теперь ты можешь сказать, что я поступил неправильно. Можешь заявить, что я должен был действовать иначе. Такие слова легко говорить после. Может, я и сам в будущем не раз их произнесу. «К примеру, посреди ночи, – добавил он про себя. – Буду повторять всякий раз, когда проснусь, увидев в кошмарном сне эти безумные глаза». – Но ты не меньше меня хотел его остановить. Да, да, хотел. Но не мог, потому что у тебя не было средств. А у меня были, и я смог. И сейчас ты можешь позволить себе роскошь судить меня только потому, что до сих пор жив. Вот тебе твоя истина, в красивой такой упаковочке. Наслаждайся.
*
– Что здесь происходит? – поинтересовался Ваймс. – Похороны Игоря? – А потом до него дошло. – О боги… Никто не уйдет обиженным, да? Каждый унесет с собой его частичку? Если не в сердце, то в мешке.
*
Я СЧИТАЮ НАИЛУЧШИМ ПРИНИМАТЬ ЖИЗНЬ ТАКОЙ, КАКАЯ ОНА ЕСТЬ.
-- Это очень безответственно...
У МЕНЯ ВСЕГДА СРАБАТЫВАЕТ.
*
За следующим столом усталый гном спорил с вампиром. -- Послушайте, -- сказал он, -- это не может быть убийством. Вы уже мертвы, не так ли?
-- Он воткнул их прямо в меня!
-- Э, я говорил с менеджером и он сказал, что это был несчастный случай. Он сказал, что он совсем ничего не имеет против вампиров. Он говорит, что он просто нес три коробки карандашей с резинками и зацепился за Ваш плащ.
-- Я не понимаю, почему я не могу работать, где хочу!
-- Да, но... на карандашной фабрике?
*
И как результат, хотя до сих пор Анх-Морпорк имел много врагов, эти враги были вынуждены финансировать свои армии на занятые деньги. Большинство этих денег занималось в Анх-Морпорке, под грабительские проценты. Много лет уже не было больших войн. Анх-Морпорк сделал их нерентабельными.
*
В этом то и беда, -- сказал он, -- что все хотят, чтобы кто-то прочел их мысли и сделал мир совершенным. Наверно, даже големы.
*
-- Ч*рт! -- воскликнул Кэррот, совершив великий лингвистический подвиг.
*
...Как они могли даже подумать такое, что Вы отравляете патриция!
-- Меня больше оскорбило, что они подумали, что я настолько слабоумен, чтобы держать яд у себя в столе, -- сказал Ваймз, зажигая сигару.
-- Правильно, -- сказал Кэррот. -- Они думали, что Вы настолько глупы, чтобы держать улику там, где ее может найти каждый?
-- Именно так, -- откидываясь в кресле, сказал Ваймз. -- Поэтому я положил яд в карман.
*
-- А Вы на стороне простых людей? -- тихо спросил Дракон.
-- Простых людей? -- переспросил Ваймз. -- В них нет ничего особенного. Они ничем не отличаются от богатых людей обладающих властью, за исключением того, что у них нет ни денег, ни власти. Но закон для равновесия должен быть на их стороне. Поэтому я должен быть на их стороне.
*
Ваймз догадался, что сейчас случится, и осторожно отступил на несколько шагов от Дорфла.
-- Но совершенно очевидно, что боги существуют, -- сказал жрец.
-- Это Не Доказательство.
Из облаков в шлем Дорфла ударила молния. Дорфла охватил огонь, потом послышался шипящий звук. Вокруг раскаленных добела ног Дорфла образовалась лужа из расплавленного металла его обмундирования.
-- Я Не Принимаю Этого Как Аргумент, -- холодно сказал Дорфл из-за облака дыма.
-- Было похоже на настоящий диспут, -- сказал Ваймз. -- Вплоть до настоящего момента.
Мы взяли его и обожгли в печи, а он оказался свободным, -- думал он. -- В его голове есть только слова, которые он выбрал сам. И он не просто атеист, он керамический атеист. Огнеупорный! Дорфл - глиняный голем
*
Констебль Посети был Омнианином, из страны издревле придерживающейся евангелизма с традиционным подходом обращения неверующих пытками и мечами. В наши дни все стало более цивилизованным, но Омнианцы до сих пор энергично и неутомимо разносили Слово, и просто сменили оружие. Констебль Посети проводил свои выходные в компании со своим братом по вере Порази-Неверующего-Ловкими-Аргументами, обходя и обзванивая округу и заставляя людей прятаться за мебелью по всему городу.
*
- Странно, что они ничего не имеют против тебя, Отто - сказал он немного успокаиваясь.
- Я не официальное лицо, - ответил Отто - у меня нет меча, нет значка. Я никому не угрожаю. Я фсего лишь делаю свою работу. И еще, я фызываю у них смех.
Ваймс уставился на Отто. Он никогда раньше не думал об этом, но - да, это так… Маленький суетливый Отто, в своей театральной черной, подбитой алым шелком накидке со множеством карманов, в которых он держит все принадлежности, в сияющих черных ботинках, с тщательно подстриженными волосами на лбу и, не в последнюю очередь, со своим забавным акцентом, который проявляется сильнее или слабее в зависимости от того, с кем он говорит, он совсем не выглядит угрожающим. Он выглядит забавно - шуточный, оперетточный вампир. Ваймсу никогда раньше не приходило в голову, что это он сыграл шутку со всеми остальными. Будь смешным и тебя перестанут бояться.
*
Прошу вас, садитесь, коммандер. Вы знакомы с мистером Джоном Смитом? Один из людей на противоположной стороне стола вынул трубку изо рта и одарил Ваймса маниакально дружелюбной улыбкой. просто почти что тезка, который тоже любит улыбаться)))
*
Рискованно игнорировать надписи на стенах. Иногда, таким образом город пытается сообщить вам если не о том, что кипит в его уме, то, по меньшей мере, о том, что разбивает ему сердце.
книги - "Пятый Элефант", "Бац!", "Ноги из глины"

@темы: Пратчетт, цитаты

---

все равно на сообщесте я давно уже раскрыла свою таинственную личность, пусть и здесь повисит)
Название: не знаю. Пусть будет кодовое "Незванные гости редко бывают кстати"
Фэндом: Yondemasu yo, Azazel-san
Автор: Чертов Тупица Джонсон
Бета: только Ворд Всемогущий
Пейринг: нет такого добра. Разве что намеки)
Рейтинг: PG-13
Размер: 2,6 тысячи слов примерно
Примечание: написано на заявку 8. Сакума / все. Сакума заболела и уже неделю не выходит на работу. Акутабе посылает демонов, чтобы те поскорее вытащили ее на работу. Постепенно все демоны возвращаются или с оторваными рукамии и ногами, или вообще седые. "Акутабе-хан, в гневе она под стать вам!"
Предупреждения: мат, оос, насилие и издевательства (без подробностей впрочем), вероятно, мимо пробегал Петросян.
Болезни никогда не приходят вовремя. Так и сейчас. Сакуме жутко повезло, что она хотя бы сессию успела сдать. Впрочем, сессия скорее всего и была виновата – недоедание, недосыпание, нервы… и все это усугублялось тем, что она пропустила кучу пар, приходилось выслушивать по этому поводу много хорошего, а то и откупаться. Да и если вспомнить, на что она потратила драгоценные часы лекций? На подработку, где мало платят, грубят, используют ее внаглую, домогаются, издеваются всякие грязные демоны… Хм, виновные в ее бедах найдены! Мелкие гадкие паршивцы…
Сакума Ринко лежала, закутавшись в кокон из одеяла, на диване, в съемной квартире, и кроме нее там никого не было. Некому даже стакан воды подать. А Ринко так хотелось попить – от жара и теплого одеяла на лбу выступил пот, а губы наоборот высохли и потрескались. Голова болела. Она уже пережила период насморка и заложенного носа, попутно изведя все носовые платки и пару полотенец, что у нее были. Теперь, помимо прочего, разумеется, у нее болело горло, да так, что девушка могла только беспомощно сипеть.
Болезнь продолжала над ней издеваться уже неделю, Сакума совсем исчезла из мира на это время, а никому и дела не было, если не считать пары звонков с работы – но и от них беспокойством о жизни и здоровье Ринко и не пахло. Когда Сакума подумала об этом, ей стало еще хуже, еще злее и депрессивнее. Вся скорбь и злость мира собралась на одном маленьком диванчике, в одной маленькой квартире.
~
- Ну и где она? - Акутабе явно пребывал не в лучшем из своих настроений. Так что и демоны, даже Азазель, не стали делать глупости и пытаться ему хоть как-то противоречить или отмачивать одну из своих шуток.
- Не знаем, господин. Уже неделю как не приходит. Может, Саку-чан бросила нас и ушла в другое детективное агентство?
Вельзевул отвесил Азазелю товарищеский подзатыльник.
- Не будь идиотом, Азазель-кун! Сакума-сан не предательница. Наверно, она просто померла к чертям. Когда я ей звонил домой, трубку взяло нечто хлюпающее и слюнявое. Тогда я не придал этому значения, подумал, что ошибся номером или у нее сперли телефон, но если задуматься… наверняка это был какой-то демон, убивший ее. Видимо, утопил в слизи и слюнях.
- Нееет! Саку-чан! Она была такая красивая! Ааа! Это мы во всем виноваты! Это мы ввели ее в мир демонов, и демон ее убииил!... – Азазель ушел в далекий и красочный мир истерики.
Быдыщь! Меткий и сильный удар шваброй – и кровь с мозгами потекли по стене. Истерика и шум исчезли как следствие.
- Так, Вельзевул, слетай к Сакуме, где там она живет, и проверь, что с ней происходит. На говно по дороге не отвлекайся, над трупом, если в квартире уже труп, не издевайся. Впрочем, это скорее к Азазелю… Ну что встал? Бегом.
~
Вернулся Вельзевул примерно через час. Наверняка он успел бы раньше, но одно крыло у него было сломано. Кроме того, у демона подбит глаз, где-то посеяна корона, да и вообще он был как-то помят, во всех смыслах. Для Акутабе беспокойство о ближних своих было характерно примерно настолько же, насколько и для его подручных демонов, но даже ему стало любопытно. Азазель опередил Акутабе с логичным для этой ситуации вопросом всего на пару секунд.
- Ви-тян, что случилось? На тебя напал ангел? Демон? Маньяк??
Но Вельзевул с патетическим «Ах» демонстративно упал в обморок. И даже несколько терапевтических пинков от Акутабе не помогли вернуть его к жизни.
Детектив-демонолог задумчиво пошевелил бессознательное тело носком ботинка и думал думу: «Кого бы послать? Ундину или Азазеля? Оба одинаково ненадежны. Молох? Думаю, тот район Токио еще достоин жизни, так что пока не стоит. Если послать Ундину, с большой вероятностью они с Сакумой поубивают друг друга. Если послать Азазеля… ну, сильно хуже не будет».
- Азазель, сходи, проведай Сакуму-сан.
- Но…
- Блять, ты еще спорить тут будешь? Бегом!!
~
Азазель отсутствовал дольше Вельзевула, но, тем не менее, когда он медленно и с хрипом приполз в офис агентства (а как иначе, нога-то сломана), демон-блондин только приходил в себя и к членораздельной речи способен все еще не был. Азазель же прямо с порога проплакав в неравноценном эквиваленте отчета «сме-ерть, завернутая в одеяло смееееерть ждет всякого, кто…» испустил дух на полуфразе. Технически, спрашивать о том, что случилось, было некого и демонологу ничего не оставалось, как самому пойти и навестить дом подчиненной. Да и, честно говоря, было даже интересно.
~
Странности начались еще с подъезда, пестревшего кровавыми пятнами и использованными носовыми платками. Но, по крайней мере, пятна легко объяснялись уползшими отсюда покалеченными демонами, а носовые платки уж тем более не опасны. Акутабе нажал кнопку звонка. Тишина. Он позвонил еще раз, снова тихо. После третьего звонка дверь резко открылась, и нечто клетчатое с силой швырнуло в него какую-то банку. Акутабе без труда увернулся, шагнул вперед, в круг света, падавшего из прихожей. Нечто клетчатое что-то испуганно просипело и скрылось в одной из комнат, захлопнуло за собой дверь. Акутабе нахмурился и последовал следом. Комната, в которую он зашел, казалась местом боевых действий в помеси с лазаретом. Где-то в уголке, среди гор из носовых платков и батарей лекарств, сидело это самое клетчатое нечто, зыркая из-под челки блестящими яркими глазами. Демонолог присел на диван, наугад взял один из пузырьков лекарств, стоящих на столике рядом, повертел в руках, прочел этикетку. Потом позвал ее:
- Сакума-сан.
Клетчатый кокон вздрогнул, задвигался, переполз на диван, поближе к подлокотнику, подальше от Акутабе. Выжидательно уставился на него.
- Сакума-сан, почему ты не предупредила меня, что берешь больничный?
Сакума пару раз шмыгнула носом, прыснула себе в рот какой-то дряни (вероятно, лекарство, чтобы голос хоть ненадолго вернулся), от ее едкого вкуса у нее слезы выступили на глазах, потом еще раз шмыгнула носом
- Простите, Акутабе-сан! Я… - шмыг носом, - я и вправду думала, что Вельзевул вам передал. Он звонил мне, я ему все объяснила, не знаю, что не так…Да и потом… Прости-ите, Акутабе-сан, мне так стыыыдно!
Под конец своей прочувствованной речи Сакума уже рыдала в свой платочек. И что с ней такой делать? Акутабе мало чего боялся, но на некоторые вещи смотреть просто не мог. Удивительно, что плачущая Сакума была в этом черном списке. Если бы здесь был хоть кто-то из его демонов, можно было бы заставить его … что-нибудь сделать. Ну, или хотя бы отыграться на нем. А вот кстати…
- Кстати, я сюда посылал Азазеля с Вельзевулом и они вернулись все покалеченные. Не хочешь ничего рассказать?
Сакума посмотрела на него воспаленным взглядом поверх прижатого к лицу носового платка:
- Вы меня и за них накажете?
- Нет. Этого можешь не бояться. Рассказывай.
~
Когда моральные и физические страдания Сакумы достигли апогея, в дверь квартиры позвонили. В глубине души обрадовавшись – ее кто-то еще помнит, беспокоится о ней, - она пошла открывать. Было небольшое опасение, что это какой-нибудь спамер, почтальон или свидетель Иеговы – обманутые надежды только усугубят ее страдания, - но оно не оправдалось. На пороге стоял демон, и Сакума была рада увидеть даже его, Вельзевула. Вежливо поприветствовав, она пропустила его в квартиру.
- Ну и бардак у тебя, Сакума-сан, – сообщила дурная птица, степенно влетая в квартиру и осматриваясь. – И пахнет тут стремно. Давно туалет мыла?
Радость Ринко от встречи исчезла, будто ее и не было. «Господи, о чем-нибудь еще может говорить этот говноед?!» Сразу захотелось его выставить вон из дома.
- Зачем пришел?
Вельзевул уже влетел в кухню, деловито там осматривался, уделив особое внимание холодильнику.
- Акутабе послал. Велел проверить, не померла ли еще. А ты, оказывается, просто прогуливаешь.
- С чего бы? Ты не видишь что ли, болею я, болею. Так ему и передай. Между прочим, я тебе все это по телефону объясняла уже!
- Я тебе что, мальчик на побегушках? Я, блять, аристократ в мире демонов! И не собираюсь … О, что я нашел!
- А?
А Вельзевул уже доставал из холодильника кастрюльку с карри, наготовленным на несколько дней вперед. Поставил кастрюльку на плиту, греться. Достал откуда-то из-за пазухи белый контейнер, раскрыл над кастрюлей…
Если бы Сакума была здорова и, как следствие, у нее была бы нормальная скорость реакций, этого бы (и много другого, последовавшего за этим) не произошло. Но она была сонная, под таблетками, да еще и завернутая в плед, поэтому сначала просто не поняла, что хочет сделать демон. А когда поняла и попыталась как-то помешать готовящемуся преступлению, было уже поздно. Говно таки попало в карри.
По кухне поплыли ужасные ароматы. А немного погодя раздались зверские крики истязаемого демона.
~
- Ничего удивительного, что я разозлилась. Каждый бы…
Акутабе промолчал, что далеко не каждый человек так изувечил бы демона из-за испорченного блюда. Возможно, это он на нее так влияет? Ну и что, даже если она становится не самым лучшим человеком, зато в качестве демонолога заметно растет.
Сакума практически бормотала себе под нос, все еще шмыгала носом. Не рыдала – и хорошо. Главное, опять не дать ей разревется. Пусть любую чушь несет, только не это.
- Сакума, успокойся. Расскажи лучше, что случилось с Азазелем. Я его послал сюда после возвращения Вельзевула.
«После того, как он грохнулся в обморок у меня на пороге и не смог сказать ничего путного насчет этого визита. Все же растет девочка»
- Он вообще приходил?
- Да, приходил. Он…
~
Сакума сидела на кухне и задумчиво протирала уголком пледа корону Вельзевула. После того, как она немного разозлилась и испытала на демоне несколько самодельных боевых приемов с поварешкой и кулинарной лопаточкой, а затем – пару заклинаний из его гримуара (его и Азазеля гримуары были у нее в сумке, и девушка читала их почти всю эту неделю, что болела), она чувствовала легкие угрызения совести. С другой стороны, выплеснуть свои эмоции и отомстить этой мухе за поруганное карри было приятно. Плохо, что и карри, и саму кастрюльку (все равно из нее Ринко больше никогда ничего не съест), а также лопаточку с поварешкой пришлось выбросить, а кухню – долго проветривать. Теперь в квартире было холодно и вспотевшая во время истязания Вельзевула Сакума опять начала сопливить и шмыгать носом. Со стороны смотрелось так, будто она тихонько плачет над короной.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть от неожиданности.
На пороге стоял, переминаясь с копытца на копытце, Азазель. Вот уж кого для полного счастья не хватало. Но черт с ним, Сакума все равно пропустила его в квартиру. Ведь она добрая и гостеприимная девушка… была когда-то.
- Саку-чан, и где ты живешь? Тут так… - тут Азазель наткнулся на предупреждающий взгляд Сакумы, затем вспомнил, в каком состоянии вернулся в агенство Ви-тян, и поспешил внести коррективы в свою речь. – Тут так мило! И свежо! Любишь холодок? Я тоже, вот…
- Зачем пришел, Азазель?
- Ну как же, Саку-чан, тебя так давно не было, я так соскучился…
- Врешь.
Сакума откуда-то достала его, Азазеля, гримуар, начала листать, явно ища какое-то конкретное заклинание. Демон почувствовал, что запахло жареным, и забеспокоился.
- Хорошо, хорошо, я все скажу! Это Акутабе, во всем виноват Акутабе! это он меня сюда прислал!
- И тебя тоже? От него же вроде Вельзевул приходил, и я ему все объяснила, - полуутвердительно, полувопросительно проговорила Сакума.
- Понимаешь, Саку-чан, он, когда пришел, был, как бы, слегка недееспособен… На самом деле, он потерял сознание прямо на пороге и совсем ничего не успел сказать.
Ринко удивленно уставилась на него. Это странно… от ее дома до агентства не так уж и далеко, но демоны очень быстро восстанавливаются от ран, и Вельзевул должен был бы прилететь к Акутабе свеженьким, как огурчик. Ну, разве что без короны. Так может дело в короне? Или заклинание, протестированное на нем, какое-то особенное? В любом случае, это значит, что она виновата перед демоном. И это печалит, сильно.
Задумавшись, она как-то внезапно осознала, что вот-вот заплачет. Да что же с ней такое?! Ах да, ПМС… И на его пагубное влияние наложились еще и болезнь с депрессией. Сакума принялась вытирать из-под очков слезы.
Азазель же, приободренный ее молчанием, почувствовал себя немного свободней, а потом и развязней. Приготовил себе сам чайку, немного посидел, попил. Потом ему стало скучно, и демон нацелился на единственную возможную жертву.
- Саку-чан, Саку-чан, а почему ты плачешь? Неужели из-за Ви-тяна? Ты не плачь, не стоит он того. Да и сдох он уже к чертям, наверно… Ой, успокойся, успокойся, Саку-чан, я пошутил, не сдохнет Ви-тян так просто. Я бы на твоем месте вообще об этом уже не волновался. Акутабе было интересно, жива ли ты, но раз ты жива и обе ноги у тебя на месте, то он тебя уволит, скорее всего… Прогуливать нехорошо, Сакума-ча~ан.
Сакума уже вовсю рыдала и последние слова демона лишь ухудшили дело. Азазелю бы остановится на этом, но демона, когда он почувствовал свою безнаказанность, было уже не остановить.
Он подполз к Сакуме (она сидела с другой стороны стола от него), устроился на столе так, чтобы быть поближе к ее лицу и зашептал ей на ухо:
-Сакума-чан, Сакума-чан! Не плачь так. Сакума-чан, хочешь, я тебя утешу? Саку-чан, не бойся, я все-таки демон с соответствующей квалификацией, я умею утешать женщин… Сакума-чан, ты все еще девственница? Не бойся, ты можешь довериться Азазелю, я тебя не обижу, о да…
Хоть Сакума и была расстроена (как раз из-за своей жестокости по отношению к демонам), но Азазеля она впечатала в стену недрогнувшей рукой. Он медленно сполз по стене вниз, оставляя за собой кровавую полосу и бормоча себе под нос (тихо, но Сакума все равно слышала):
- Какая злобная сучка… хоть раз бы дала Акутабе, всем было бы легче… так нет же….
- Жахни молния этого демона!
~
- Вот, собственно, и всё, Акутабе-сан. Можете не волноваться, я думаю, в понедельник уже выйду на работу… Я все наверстаю, честно! Ну, если конечно вы меня еще не уволили…
- Сакума, я не совсем понял, почему ты ударила Азазеля молнией?
- Ну как, я же говорила… Он сказал, что вы и я… что мы давно должны были… Ну вы поняли.
- Понятно. Сакума, если ты все еще хочешь работать в агентстве, ты должна научиться управляться с демонами и управлять ими. В числе прочего это значит – не поддаваться на провокации, потому что они все будут пытаться тебя спровоцировать и поймать тебя на твоих же слабостях. И учи больше заклинаний, потому что силу и боль они понимают лучше всего (кроме Саламандры). Если с Вельзевулом ты справилась неплохо, то к Азазелю тебе стоило бы быть пожестче. Так что до понедельника подучись и долечись. А я найду тебе дело, чтобы проверить твои навыки.
- О, так вы меня не увольняете? Спасибо, Акутабе-сан! Я так рада…
В глазах Сакумы, вроде недавно поуспокоившейся, опять блестели слезы. Акутабе хотелось схватиться за голову: ну за что ему это?
- Сакума, успокойся. Сакума... Ох, ну ладно. Но это только один раз. Иди сюда.
Ринко не поняла, что он от нее хочет, поэтому Акутабе просто пересел к ней поближе и обнял ее, прижал к себе. Сакума сначала замерла, невольно напрягшись, а потом ее слезы было уже не остановить. Рубашка Акутабе промокла насквозь.
«И откуда в девушках столько слез по таким глупым поводам?»
~
- Акутабе-хан, Акутабе-хан, так что там с Сакумой-чан?
Акутабе оторвался от просматриваемых бумаг, оглядел свою команду идиотов. Идиоты, Азазель и Вельзевул, выглядели относительно неплохо (насколько это в принципе можно сказать насчет их внешности), почти восстановились. Акутабе знал, что, чем дальше от демона его гримуар, тем дольше он восстанавливает физические повреждения. А гримуары этих двоих находятся каждый за несколько километров, что очень снижает скорость регенерации. Акутабе был этим доволен: боль и страдания сделали этих демонов гораздо молчаливей, в агентстве царила приятная тишина, и работалось в ней хорошо…
- Ничего особенного, балбесы. Заболела она, и скоро выйдет. Одного не понимаю: зачем мне такие бесполезные слуги, что не могут выполнить даже простейшего задания? Сходить, узнать, вернуться сюда, рассказать мне.
- Но начальник…
- Тихо, Азазельчик, дай умному демону сказать, не позорь нас еще больше. Акутабе-хан, вы знаете, эта девушка - настоящее чудовище! Акутабе-хан, в гневе она под стать вам! Пожалуйста, не заставляйте нас возвращаться туда, особенно когда она болеет!
Глядя на деморализованного пингвина, Акутабе с невольной гордостью думал, что он все-таки правильно воспитывает девчонку. Со временем из нее получится весьма и весьма неплохой детектив-демонолог.

@темы: впечатления, писанина

---

бугагашеньки)

Соционический тест

Ваше имя Результат: Поздравляю, вы - Штирлиц

все гадания на aeterna.qip.ru

а при другом варианте Гамлет выпал)

---

Бывают такие люди, после общения с которыми эту памятку хочется распечатать, а затем швырнуть им лицо. Или вытатуировать на лбу. А потом я вспоминаю, что у каждого правда своя, и это проходит)

21.11.2012 в 23:12

Пишет  sillvercat:

ДРЕВНЕЕ, КАК МИР...
СЧАСТЬЕ – ЭТО ПРОСТО

1. Нравится - Скажи.
2. Не нравится - Скажи.
3. Скучаешь по кому-то - Позвони.
4. Непонятно - Спроси.
5. Хочешь встретиться - Пригласи.
6. Хочешь что-то - Попроси.
7. Никогда не спорь.
8. Хочешь быть понятым - Объясни.
9. Если виноват - Сразу скажи об этом и не ищи себе оправдания.
10. Всегда помни, что у каждого своя правда, и она часто не совпадает с твоей.
11. Не общайся с дураками.
12. Главное в жизни - это любовь, всё остальное - суета.
13. Проблемы человека находятся только в его голове.
14. Окружающий мир не злой и не добрый, ему всё равно, есть ты или нет.
15. Постарайся извлекать удовольствие из каждого события.
16. Всегда помни, что другой жизни у тебя не будет.
17. Не будь занудой.
18. Не смотри телевизор, а то козлёночком станешь.
19. Помни, что ты никому ничего не должен.
20. Помни, что никто тебе ничего не должен.
21. Не занимайся политикой, политика озлобляет людей.
22. Не жалей денег на удовольствие.
23. В жизни всегда рассчитывай только на себя.
24. Верь не обещаниям, а своим ощущениям.
25. С женщинами, как и с детьми, будь терпеливым и немного снисходительным.
26. Жалей всех женщин - им сложней жить.
27. Если у тебя плохое настроение, подумай, что когда ты умрёшь, то у тебя и этого не будет.
28. Живи сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра может и не будет.
29. Знай, что сегодняшний день - это самый лучший день твоей жизни

---

Радуют:
Телевизор, перлом "голова у вокалиста - это такой резервуар для резонирования гласных звуков"
соседка-Дюма, разнообразием проявлений) с одной стороны, мне бы в жизни в голову не пришло добавлять в кефир для вкуса порошок из измельченных тыквенных семочек и корицы. С другой, она так походя меня просветила насчет ряда ядов, когда я пыталась сумничать, хорошо запомнилось, что действие мухоморов нейтрализуется обычной водкой)

---

я верю, мои анкеты зажгут сердца потенциальных работодателей, и они скажут : вот! вот тот человек, кого я искал всю свою жизнь!!!!!!
надо только денег на телефон кинуть, из-за минуса заблокировался

---

мне нужны деньги. но если напишу, что могу работать везде, хоть секретаршей, мне опять придется вкалывать официанткой. arghhhhhhh
рекрутеры, они такие